Корова царя небесного [Божественная корова] - Иоанна Хмелевская

За последующие два дня исстрадавшееся сердце Элюни не испытало даже малейшего облегчения, предмет чувств оставался сдержанным. К тому же девушка катастрофически не высыпалась, поскольку все чаще приходилось работать по ночам, чтобы оставалось время на игру. А на горизонте замаячили ещё большие осложнения, ведь работа не сводилась только к сидению за компьютером, необходимо время от времени встречаться с заказчиками. Такие встречи отнимали много времени и сил, заказчикам случалось высказывать идиотские пожелания, с которыми приходилось считаться, и вообще бывали дни, когда не получалось по собственному желанию распоряжаться своим временем. Да, свобода свободного художника очень относительна…

На третий день в сердечных делах наметились перемены, увы, к худшему. Стефана Барнича не было, а соседний автомат заняла пани Оля. Ирония судьбы, пани Оля вместо Стефана Барнича!

Болтливая дама вцепилась в Элюню мёртвой хваткой.

— Добрый вечер, добрый вечер, дорогуша, давно я не приходила, не могла прийти, вы даже представить не можете, что со мной случилось, просто ужасно, как можно вообще такое подумать, полиция совсем с ума сошла, меня обвинили в каких-то мошенничествах, надо же такое придумать! О! Вот сейчас выдаст, ну же, дорогой! Свинья, опять ничего не дал! Представляете, вроде бы я чужие деньги сняла со счётов, идиотизм, несколько дней из-за них потеряла, я ведь не могла раздвоиться, а полиция этого не понимает, спятили совсем! Ну наконец-то смилостивился, хоть немного дал…

Монологом соседки Элюня заинтересовалась где-то в середине. Соображать девушка умела и сразу поняла, в чем дело. Пани Оля сваляла дурака со своим паспортом, оставила в залог ростовщику, вот мошенники и воспользовались случаем. Довольно неосторожно с их стороны, ведь пани Оля могла совершенно точно сказать, где был её паспорт. Даже если мошенник станет отпираться, все равно уже будет на подозрении у полиции. Наверняка за ним можно будет последить или ещё что… Ну там, покопаться в его связях, полиции лучше знать, что в таких случаях делают. Застукать на месте преступления, например…

Элюня перестала играть и повернулась к соседке.

— Ужасная история! Только я не совсем поняла, в чем именно пани заподозрили? Что вы сделали?

Внимание окрылило болтливую пани Олю, и та затараторила с удвоенной скоростью:

— Да я и сама не очень-то поняла, дорогуша, вроде бы по поддельному чеку сняла в банке чужие деньги или что-то в этом роде, причём отправилась в банк с собственным паспортом, ведь это надо быть ненормальной, чтобы сотворить такое — снять чужие деньги и предъявить собственный паспорт, а у меня-то в тот день паспорта и вовсе не было, помните, ведь я вам как раз рассказывала, ну да, я вспомнила, именно пани и рассказывала, как одолжила деньги, оставив паспорт в залог. Но полиции я не стала об этом говорить, потому что, когда они в меня вцепились, паспорт у меня уже был… Ну! Две, а третья где? Вон же видно, выглядывает… ещё капельку… Скупердяй! Скотина, не желает платить! К счастью, все обошлось, потому как в тот день, когда я вроде бы занималась преступлениями, я сиднем сидела на работе с утра аж до четырех, с места не двинулась, все меня видели, а даже полиция не станет утверждать, что человек способен быть одновременно сразу в двух местах. Вот я ничегошеньки и не поняла, а уж нанервничалась, вы не представляете, и времени потеряла пропасть!

Что ж, все понятно. С пани Александрой приключилась та же беда, что и с ней, и пани Александре тоже повезло, ибо в критический момент она находилась на людях, сослуживцы подтвердили её алиби.

А о том, что оставила паспорт в залог под заём, ни словечка не пискнула полиции. Ещё бы, ведь потом ни один ростовщик никогда ей и гроша не одолжил бы. Но комиссар Бежан должен сообразить… Хотя… эх, придётся опять помочь полиции.

Номера телефонов комиссара Бежана в записной книжке, книжка в сумке, можно позвонить хоть сейчас, но откуда? Не из казино же, о шифре они как-то не подумали. Кстати, зачем она сидит в этом казино, раз Стефана все равно нет, а от пани Оли можно свихнуться? Только комиссар Бежан сумеет придать какой-то смысл её пребыванию в казино, если бы она, к примеру, могла показать ему пальцем того самого ростовщика. Вопрос — есть ли сегодня ростовщик?

Оставив на время свой автомат и пани Олю, которая проигнорировала отсутствие собеседницы и продолжала свой бесконечный монолог, Элюня дважды обошла казино, внимательно разглядывая присутствующих. Ростовщика не было. Может, его уже посадили? Вот бы хорошо. Ладно, в таком случае, пожалуй, можно отправляться домой, позвонить комиссару можно и оттуда.

Элюня понесла в кассу оставшиеся намененные злотувки, чтобы получить нормальные деньги, и по дороге остановилась у стола с самой дорогой рулеткой. За столом безумствовали три игрока, в том числе и тот самый большой, лысый, с локоном на темечке. До сих пор Элюне не приходилось видеть его за игрой, и из любопытства девушка остановилась. Толстяк с какой-то мрачной отрешённостью ставил огромные суммы, изредка выигрывая. На одной щеке его красовался пластырь, и Элюня подумала: а вдруг у толстяка примета такая — раз порезался при бритьё, значит, повезёт в игре?

У кассы с ней поздоровался знакомый по ипподрому.

— Ну и дела творятся! — с какой-то злобной радостью сказал знакомый по ипподрому. — Вы обратили внимание?

— Какие дела? — заинтересовалась Элюня.

— Ещё те! И на старуху бывает проруха, не все коту масленица и нашла коса на камень, выбирайте что нравится. Ограбили нашего мафиози, не помогло целое стадо горилл! Свои же действовали. Теперь вон пытается отыграться, да сомневаюсь, тогда надо казино разорить. Видите на лице вещественное доказательство?

Бросив взгляд на мрачного толстяка, Элюня заметила:

— А я думала — порезался, когда брился.

— Как же! Злой как черт. Никому не сообщил, не жаловался, но, должно быть, вырвалось несколько слов в нервах, так что уже все знают. Ограбили же его как-то уж очень… изощрённо. А главное, грабанули грязные денежки, официально он ничего не сделает. Ну чистый цирк!

Элюне очень понравилась услышанная история. Ограбление грабителей — святое дело.

— А как его фамилия? — вспомнила она о своём полицейском знакомом.

— Так вы не знаете? Это же тот самый знаменитый Ольшевский с Зелёнки, то есть теперь-то у него полно домов в разных других местах, в том числе и за границей, но начинал он в Зелёнке. Русская мафия у него на побегушках.

— Слышала, конечно, и в газетах читала, а вот увидела первый раз. Не знала, что он такой…

— Не очень-то приглядывайтесь, — предостерёг знакомый по скачкам. — Он этого не любит, а уж сегодня и вовсе.

— Подумаешь! — фыркнула Элюня. — Удовольствие маленькое, случалось видеть и более приятные лица.

Выходит, тем более назрела необходимость пообщаться с комиссаром Бежаном. Он мог и не знать ещё о трагедии мафиози…

А Эдик Бежан как раз возвращался домой с работы. Ехал на своём фиате из Затишья, где последние два часа пытался добиться толку от совершенно обезумевшего главы семейства какой-то торговой фирмы, чем торгующей — неизвестно, но чрезвычайно богатой. Вымогатели прихватили семейство в полном составе и угрозами вырвали все имеющиеся денежки.

Под воздействием шока глава семьи и фирмы первым делом помчался в полицию, а потом опомнился и попытался спустить дело на тормозах, изо всех сил стараясь сбить полицию с толку. Показания давал путаные, а о размерах понесённого ущерба говорил туманно и в самых общих выражениях. Снимать показания с этой семейки было сущим мучением. Бежан сразу понял — фирма проворачивает грандиозные махинации, и не знал, что теперь делать. Его прямым долгом была борьба с явными, а не скрытыми преступниками. К тому же комиссар полиции прекрасно понимал, что скрытым у нас никто ничего плохого не сделает. Разве что такие вот грабители… Звонок Элюни застал его на Маршалковской.

— Я хоть прямо сейчас готов приехать к пани, — откровенно сказал комиссар, — но, честно говоря, очень хочется есть. И если у вас найдётся кусок хлеба…

Элюня не дала полицейскому договорить.

— У меня найдётся кое-что получше! — горячо заверила она. — То есть хлеб тоже имеется, но главное — бигос! Прямо сейчас поставлю разогреваться. Поедим вместе, только теперь сообразила, что не ужинала, да и обеда тоже что-то не помню.

Когда Бежан добрался до Элюниного дома, стол в кухне уже был накрыт, а Элюня от нетерпения топталась под дверью. Рассказ она начала, как только сели за стол, и это обстоятельство оказалось для полицейского весьма благоприятным, ибо по ходу рассказа Элюня задавала вопросы, на которые он мог пока не отвечать, набив рот бигосом. Благодаря этому все выслушал и даже получил время обдумать услышанное.

— Не будь я женат, наверное, женился бы на пани, — были его первые слова после ужина, никак не связанные с темой вечера. Сидели они уже не в кухне, а в салоне, ибо в Элюне на всю жизнь укоренились наставления Павлика — никогда не пить вечером кофе за тем столом, где подавали ужин. Правила хорошего тона обязывают!